Российское руководство с самого начала отрицало какую-либо причастность к «провоцированию» (а именно так ставят вопрос в ряде европейских столиц, особенно восточноевропейских) миграционного кризиса. Владимир Путин заявил, что узнал о происходящем из СМИ, после чего и стал созваниваться с Александром Лукашенко.
Однако отношения Москвы и Брюсселя достигли уже такой стадии взаимного недоверия, что впору говорить не о дипломатической, а о военной риторике. Иными словами, Европа не верит или делает вид, что не верит в непричастность Москвы.
Во всяком случае, Ангела Меркель, главный коммуникатор с Москвой по сложным вопросам, дважды поговорила с Путиным по телефону. На чём, видимо, «конструктивная часть» взаимодействия пока и закончилась.